Сегодня, 5 июля, из спецприемника для административно задержанных был освобожден член политсовета Коми регионального отделения движения «Солидарность» Алексей Семенов, осужденный 25 июня на 10 суток административного ареста за проведение одиночного пикета около культурно-выставочного центра «Сокольники» в Москве, где состоялся съезд партии «Справедливая Россия». 2 июля г-н Семенов умудрился прислать из тюрьмы в редакцию по электронной почте сообщение об устроенной им голодовке в знак протеста против своего задержания. Сразу по его освобождении корреспондент «ЗЖ» связался с ним по телефону.

- Алексей, как тебе удалось послать письмо?

- Медик оставил мне свой коммуникатор на полчаса, я посидел немного в интернете и пару писем успел послать, пока батарейка не разрядилась.

- Как самочувствие?

- Хорошее. Первые 4 дня я всухую голодал. 29-го июня перед судом, который рассматривал мою жалобу на решение мирового суда, я вышел из голодовки, стал пить соки, — чтобы силы были. 30-го судился, а 1-го возобновил голодовку, но уже не всухую. В общем, оздоровление мощное получил. Лечебное голодание в достаточно хороших условиях. Сразу после подачи заявления об объявлении голодовки перевели из общей камеры в изолятор. Я там один находился — большая комната, все условия, свежий воздух.

- До перевода в изолятор где тебя содержали?

- После задержания в спецприемник меня привезли поздно, около 12 ночи. Поместили в общую камеру, где было человек шесть административно арестованных. Особо я с ними не общался, потому что ночь уже была... В общей камере, где курят, обстановка для меня, конечно, была некомфортной. Написал заявление, что объявляю голодовку в знак протеста против несправедливого решения суда, при этом приписав, что претензий к сотрудникам спецприемника не имею, — чтобы они особенно не волновались. Начальник (спецприемника — «ЗЖ») прибежал, предложил мне душ принять, просил успокоиться, поспать: «Утро вечера мудренее». Надеялся, что я отзову свое заявление о голодовке. Но с утра я подал заявление, и у него не было другого выхода, кроме моей изоляции. За что я ему весьма благодарен, о чем при освобождении оставил соответствующую запись.

- В постановлении о твоем аресте написано, что во время инцидента ты выражался нецензурной бранью. Правда, матом ругался?

- Ну, если крики «Милиция, милиция!» — мат, то, выходит, ругался... На самом деле это все зафиксировано на аудиозаписи — то, что никакого мата, угроз не было.

- Ты еще, судя по решению мирового суда, гражданина дважды ударил. Второй раз уже после предупреждения милиционеров...

- Когда меня задержали, в сторонку в наручниках оттащили, то стали думать, что дальше делать. Позвали того молодого парня, который все в носу ковырялся. Он написал заявление, что якобы я его ударил.

- Конфликтов с контингентом и обслугой тюрьмы у тебя не было?

- Я написал около 20 жалоб и ходатайств за эти 10 суток. В том числе жалобу на действия сотрудников отряда охраны массовых мероприятий, которые меня задержали. Ну, и жалобы, касающиеся нарушения прав административно задержанных. Например, отказ в свидании с близкими и представителем, отказ в приеме передач. Отказывают в пользовании личным сотовым телефоном — только один звонок в течение трех минут в пределах Москвы по телефону, который в дежурной части стоит.

- В Преображенском федеральном суде Москвы, который рассматривал твою жалобу, были неожиданности?

- Федеральный судья выявил, что один из рапортов двоих сотрудников милиции, которые меня задерживали, является поддельным — один милиционер написал рапорт за другого. Одинаковый почерк и одинаковые, страшные грамматические ошибки. Передаю буквально: «Этот гражданин продолжал ударять другава палецу». Вместо «съезд» — «сезд» и т.д. Судья не выдержал и сказал: «Ребята, вы же москвичи. Как вы можете так писать?»

- «Ребята» присутствовали в суде?

- Да. Вот эти «неверные менты» — Шапочкин и Старостин — были и на заседании мирового суда, где судья их не опрашивала, и при рассмотрении моей жалобы в Преображенском федеральном суде... Получилось так, что оба там страшно запутались в своих показаниях. Один показал, что они увидели с расстояния в 200 метров, как я ударил юного «справоросса». Другой сказал о 20 метрах. Судья долго добивался, чтобы тот, кто сказал о 200 метрах, снизил до 20-ти... Было очень весело. Судья укорял милиционеров, пугал, что вызовет их начальство, чтобы научили. И был очень горд тем, что ему удалось вызвать этих ментов на процесс в качестве свидетелей, потому что сразу после инцидента со мной они были переведены на службу из Москвы в какой-то другой регион.

- Какое решение было вынесено в Преображенском суде?

- Утвердить решение мирового суда о виновности Алексея Семенова в совершении мелкого хулиганства.

- Якобы избитый тобой несовершеннолетний сторонник «Справедливой России» в суде появлялся?

- И в мировой суд, и в федеральный его ни в качестве свидетеля, ни как потерпевшего не приглашали. Также не был приглашен второй свидетель, который показал, что я якобы нецензурно выражался во время инцидента. В обвинении, кстати, вообще не говорится о нанесении побоев — только нецензурная брань присутствует. Я, думаю, должен благодарить судью хотя бы за то, что ему удалось обеспечить в суде присутствие ментов... Сейчас мы готовим в рамках надзора жалобу в городской московский суд с приложением аудиозаписи инцидента и надеемся, что она будет принята в качестве надлежащего доказательства моей невиновности...

Беседовал Андрей Влизков