В минувшую пятницу, 19 февраля, судья Сыктывкарского горсуда Александр Пономарев удовлетворил ходатайство следователя об очередном продлении срока содержания под стражей Фахрудина и Асрета Махмудовых, обвиняемых как заказчиков и организаторов поджога ухтинского торгового центра «Пассаж», пожар в котором унес жизни 25 человек. Предложение адвокатов об освобождении обвиняемых из тюрьмы под залог суд отклонил, указав, что такая мера пресечения «не сможет обеспечить эффективное пресечение» действий братьев Махмудовых «по воспрепятствованию производства по делу».

Напомним, ухтинские предприниматели Фахрудин и Асрет Махмудовы были задержаны на следующий день после того, как 19 июня прошлого года коллегия Верховного суда РК со второй попытки приговорила к пожизненному заключению Антона Коростелева и Алексея Пулялина, признанных поджигателями ТЦ «Пассаж». Братьев Махмудовых, которых пожизненно осужденные в начале следствия называли организаторами и заказчиками поджога (позже, во время предварительного расследования и в суде, Коростелев и Пулялин неоднократно заявляли, что оговорили Махмудовых), задержали в Ухте, после чего доставили в Сыктывкар, где 21 июня предъявили обвинение и заключили под стражу с санкции столичного горсуда. С тех пор срок предварительного расследования по уголовному делу №1952706 в отношении Фахрудина и Асрета Махмудовых, а также их родственника Магомеда Махмудова (объявленного в федеральный, а с недавнего времени и в международный розыск) трижды продлевался и, соответственно, трижды же продлевался судом срок содержания обвиняемых под стражей.

20 января зампредседателя Следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ в очередной раз отсрочил окончание предварительного следствия — до 8 мая с.г. Между тем срок ареста обвиняемых заканчивался 20 февраля, и расследующий дело старший следователь отдела по расследованию особо важных дел Коми регионального управления СК при прокуратуре РФ Игорь Овсянников обратился в Сыктывкарский горсуд с ходатайством о продлении тюремного заключения для братьев Махмудовых еще на три месяца — до 20 мая включительно.

Состоявшееся 19 февраля судебное заседание началось с заявления обвиняемых о том, что они хотели бы давать пояснения в суде на родном лезгинском языке (поскольку в недостаточной степени владеют русским), и потому нуждаются в услугах переводчика. Адвокат Константин Рыбалов, сославшись на часть 2 статьи 18 УПК РФ (дающую право участникам уголовного процесса, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, давать объяснения и показания, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика) поддержал ходатайство, подчеркнув, что «критерий определения достаточности владения языком лежит в сфере самого носителя языка».

Участвовавший в заседании старший прокурор отдела прокуратуры РК Владимир Трофимов ходатайство не поддержал, сообщив, что аналогичные ходатайства уже неоднократно заявлялись, в частности, в предыдущем судебном заседании: «Он (вопрос о предоставлении переводчика — «ЗЖ») был разрешен судом в том смысле, что обвиняемые в достаточной степени владеют русским языком, в связи с чем предоставление переводчика им не требуется... Вопрос достаточности является предметом оценки суда, является категорией оценочной, и нигде в уголовно-процессуальном законе не сказано, в каком объеме человек должен обладать языком уголовного судопроизводства. Действительно, защитник Рыбалов сказал, что оценку может дать только сам носитель языка, но я вас уверяю, что даже академик с высшим филологическим образованием скажет, что он недостаточно владеет русским языком, поскольку язык многогранный, много нюансов, и всех знаний не объять».

«Раз уж академик недостаточно владеет языком, то наши-то уж точно не владеют им в достаточной степени», — позволил себе реплику защитник Фахрудина Махмудова г-н Рыбалов.

- Как долго вы проживаете на территории Российской Федерации? — спросил Асрета Махмудова судья Александр Пономарев. Показательно, что на судебном заседании, состоявшемся 2 декабря прошлого года, судья Сыктывкарского горсуда Татьяна Барминская задала тому же обвиняемому аналогичный вопрос («Когда вы приехали в РФ?»), тем самым отделив Дагестан, где родились и провели детские и юношеские годы братья Махмудовы, от остальной России.

- Я здесь родился, — с подчеркнутым недоумением ответил обвиняемый.

- Нет, здесь, в республике?

- С 1995 года.

- Фахрудин, а вы как долго проживаете? — обратился судья к старшему брата Асрета.

- Я родился в России, и что Республика Дагестан, что Республика Коми являются той же Россией...

- В Республике Коми как долго проживаете? — перебил обвиняемого судья и, не дослушав ответа, распорядился: — Вы можете не отвечать, присаживайтесь.

- Почему вы отделяете Дагестан от Республики Коми? — все же счел нужным закончить свою мысль Фахрудин Махмудов.

Судья Пономарев между тем продолжил опрос:

- Водительское удостоверение имеете?

- На том суде, ваша честь, я уже говорил, что водительские (права — «ЗЖ») купил у таких же коррумпированных милиционеров, как по всей России, — не стал скрывать правды г-н Махмудов.

Судья не счел нужным продолжать опрос дальше и объявил, что не находит оснований для удовлетворения ходатайства обвиняемых о предоставлении переводчика.

Между тем старший следователь отдела по расследованию особо важных дел Коми регионального управления СКП РФ Евгений Колесников озвучил дежурные основания, приведенные в ходатайстве о продлении срока содержания под стражей обвиняемых: могут скрыться от следствия и суда («в связи с тем, что они родом из Республики Дагестан»), могут воспрепятствовать производству по уголовному делу, воздействуя на свидетелей...

После того, как ходатайство поддержал представитель прокуратуры, и судья обратился к обвиняемым, чтобы выслушать их мнение, слова попросил защитник Фахрудина Махмудова адвокат Рыбалов:

- Мой доверитель считает нужным и возможным воспользоваться правом, предусмотренным Основным законом нашего государства — Конституцией, — и изложить свою позицию на своем родном языке. Статья 26-я Конституции РФ это право предоставляет безусловно. Оно не зависит от разрешения или запрета суда, других участников процесса. И в этой связи я ходатайствую о предоставлении переводчика уже не обвиняемым, а участникам процесса, суду, чтобы мы могли понять то, о чем говорит наш подзащитный, чтобы суд мог дать оценку соответствующим решением тому, что будет изложено.

- Полностью поддерживаю, — заявил свою позицию по ходатайству коллеги адвокат Алладин Рзаев. — Следствие пытается дать понять нам, что Дагестан является как бы частью какого-то африканского государства, а не России...

- Не передергивайте, пожалуйста, и ведите себя корректно, — попытался сохранить лицо судья.

Прокурор, в свою очередь, напомнил о том, что судопроизводство в России ведется на русском языке, и попросил «в заявленном ходатайстве отказать». Суд отказал.

- Пожалуйста, обвиняемые желают высказаться? — обратился Александр Пономарев к братьям Махмудовым, добавив на всякий случай: — На русском языке?

Первым вызвался Фахрудин Махмудов:

- Как смогу, на русском... Следователь разделяет Дагестан и Коми, говорит, что скрываться может. Это чистой воды ложь. Пусть господин следователь скажет: хоть один раз, когда следователь меня вызывал, я не приходил, чтобы хоть на 5 минут опаздывал? Я сам добровольно дал себя в руки суда, не то что меня задержали, чтобы наш суд решил, чтобы не говорили, что бегает по России, прячется. Ваша честь, если бы я захотел скрываться, то я бы здесь в клетке не оказался... У меня в мыслях не было уехать куда-то, потому что даже когда я уезжал, я ставил в курс следствие, чтобы не было такого, что они меня вызвали, а я не смог прийти... Когда я волнуюсь, я неправильно изъясняюсь, тем более, когда дело касается юридических (терминов — «ЗЖ»). Переводчик мне нужен для того, чтобы мои мысли, которые я не могу просто перевести на русский язык, он мог правильно изложить, чтобы неправильно не записывали... Я не хочу затягивать, как следователь говорит, а хочу всего лишь, чтобы мои права не нарушались. Я уже устал. За восемь месяцев никаких следственных действий не было, ни разу я никого не видел. Ваша честь, у меня тоже есть семья, у меня есть дети, и впустую продлевать все это, я считаю, что... Для этого мне нужен переводчик, чтобы так не ломаться... И то, что каждый раз мне в укор ставится, что я уроженец Дагестана... Я, в принципе, не разделял и жил в советские времена и сейчас — в России. Я же сказал, что я — гражданин России, где бы я ни родился — на Камчатке или в Усть-Цильме. Я себя всегда считал гражданином России. Где бы ни был, я никогда не говорил, что я рожденный в Дагестане, или тот — рожденный в Коми, это я узнал в последнее время, когда следователь это стал подчеркивать. Я считаю, что следователь и национальный вопрос здесь задевает. У меня все.

Следом высказался Асрет Махмудов, который, в отличие от своего старшего брата, закончившего Ухтинский индустриальный институт, «еле-еле» осилил десятилетку в в селе Зизик Сулейман-Стальского района Республики Дагестан:

- Я знаю, что я не виноват... Мне нужен переводчик, я юридически вообще не могу... Говорить я могу, я теряюсь, я же не на улице нахожусь, как наш следователь, я в клетке. Теряюсь. Как мне не давать? Мне переводчик нужен. Мне юридически нужно, за что я сижу, мне надо ведь объяснять. И я хочу объяснить. Я не понимаю, почему они боятся, что мне отказывают? Что такого? А почему, когда меня арестовали, они привезли переводчика? Они с переводчиком уже приходили. Почему тогда дали, а потом уперся? Я не понимаю. Я не то совсем говорю... Мне нужен переводчик, ваша честь. Чего они боятся?..

В очередной раз опросив стороны, судья Пономарев провозгласил, что суд не находит оснований для удовлетворения ходатайства о предоставлении переводчика.

- По ходатайству следователя, который просит продлить вам срок содержания под стражей, возражения у вас какие-то есть? — спросил Асрета Махмудова судья.

- Мне надо читать, мне переводчик нужен, — не унимался обвиняемый.

- Хотите еще что-то сказать?

- Я хочу много говорить, ваша честь.

- Говорите...

- Как я буду говорить? Мне нужен переводчик, чтобы я мог объяснить...

- Присаживайтесь. Вопрос о переводчике судом решен.

Защитник Асрета Махмудова Михаил Момотов попросил суд обратить внимание на то, что у следствия нет ни одного доказательства того, что обвиняемые пытались скрыться от следствия или суда, оказать давление на свидетелей или потерпевших. Кроме того, адвокат сообщил, что у его подзащитного обнаружена язвенная болезнь желудка, но «из СИЗО его не госпитализируют уже более трех месяцев, хотя имеются показания на необходимость».

- Я бы просил с учетом состояния здоровья Асрета Алибеговича, необходимости госпитализации... отпустить его под залог. Сумму залога оставляю на усмотрение суда, — обратился к суду г-н Момотов.

Защитник Фахрудина Махмудова Игорь Помысов, также сославшись на законопослушность своего доверителя, счел нужным добавить следующее:

- Хотелось бы обратить внимание суда на позицию Махмудова Фахрудина Алибеговича по данному уголовному делу и по отношению к предъявленному обвинению. Он считает себя невиновным, он предпринимает все меры для того, чтобы доказать свою невиновность. Он крайне заинтересован в том, чтобы это было сделано на законных основаниях и прикладывает к тому все возможные со своей стороны усилия... Я считаю, что дальнейшее его нахождение под стражей — свыше 8 месяцев — нецелесообразно, считаю, что наиболее полно будет отвечать требованиям и целям уголовного судопроизводства такая мера пресечения, как залог. Для большего успокоения органов предварительного расследования предлагаем определить залог в сумме 10 млн. руб. В течение определенного времени эта сумма может быть собрана среди друзей, знакомых, возможно, удастся взять и в банке заемные средства с учетом того, что наложен арест на достаточно большое количество имущества, принадлежащего моему подзащитному.

Черту под выступлением участников заседания, представлявших сторону защиты, подвел г-н Рыбалов:

- В своем ходатайстве следствие ссылается на доказательства, которые якобы признаны допустимыми в известном нам всем приговоре в отношении Пулялина и Коростелева — так называемой явке с повинной. Я еще раз повторяю: у нас нет преюдициального значения тех или иных доказательств того или иного приговора. И в данном уголовном деле, в этих материалах нет ни одного доказательства, собранного в рамках расследования этого уголовного дела. Судом также должно быть принято во внимание, что сегодня продлевается мера пресечения лицам, чья вина не доказана. А само по себе громкое обвинение не может быть и не является основанием как для избрания, так и для продления срока содержания под стражей...

Аргументы защиты не убедили судью Пономарева, удовлетворившего ходатайство следствия о продлении срока содержания братьев Махмудовых под стражей до 20 мая с.г.

Пока сотрудники конвоя надевали наручники Асрету Махмудову, тот высказался достаточно громко, чтобы его услышали присутствовавшие в зале заседания: «Одно и то же. Надоело. У меня семья, дети...»

- Будете обжаловать решение суда? — спросил г-на Махмудова корреспондент «ЗЖ».

- Куда? Там хуже — сверху. Вы сами знаете, что за судьи здесь. Коррупция, да и все...

Защитники братьев Махмудовых, однако, решили по-другому, обжаловав решение судьи Пономарева в Верховном суде РК. «ЗЖ» также стало известно, что родные и близкие обвиняемых готовы в ближайшее время объявить о вознаграждении в 1 млн. евро за сведения о реальных поджигателях ухтинского торгового центра «Пассаж».

Сергей Сорокин